О спектакле Максима Диденко с Евгением Стычкиным и Дианой Вишневой в главных ролях.

В минувший уик-энд на Основной сцене Театра Наций прошли премьерные показы спектакля Максима Диденко «Левша», вдохновленного одноименным сказом Николай Лескова. Шеф-редактор «Вашего досуга» Inner Emigrant сходил на премьеру и попытался выразить свои впечатления.

Первым же делом должен сделать отступление и честно вам признаться. То, что вы сейчас читаете — это «пятый поход за славой». Пятый раз я пытаюсь поделиться впечатлениями от «Левши» Максима Диденко. Предыдущие четыре были беспощадно удалены, и нет никаких гарантий, что в этот раз не стоило поступить так же. Не подумайте, я не прошу снисхождения. Просто считаю важным вас откровенно предупредить. Поверьте. После спектакля вы можете захотеть вкусно поесть. Можете захотеть безвкусно выпить. Вы можете захотеть эмигрировать из России. Или отпустить бороду и в традициях импортозамещения открыть свою «православную сыроварню». После спектакля вам может захотеться разного. Но последнее, чего вы захотите, — это писать об увиденном рецензию.

С одной стороны, вроде бы вот она — несравненная Диана Вишнева — чудо-света, наш ответ Западу, — воплощает стереотипы о современной западной хореографии — механистичные, бессюжетные движения, формализм в чистом виде (хореограф: Владимир Варнава). Как тут же она иронизирует над своим статусом и становится объектом насмешек Евгения Стычкина в роли главного героя. Или вновь Диана Вишнева, но уже в образе всего «исконно русского» — распущенные волосы, шерстяной платок — истинная родина-мать, которой хочется и гигантский памятник изваять и на паперти монеточку подкинуть. Как вдруг она начинает петь, заставляя Ольгу Бузову сильно поволноваться за свою вокальную карьеру.

Опять же, с одной стороны, вроде предъявлен отличный способ буквально выразить все лейтмотивы, темы и сюжеты знаменитого сказа Лескова — без слов, одной только пластикой и песнями (композитор: Иван Кушнир). Как вдруг Валерий Печейкин дописывает «немому» у Лескова левше монологи. Причем дописывает в своем фейсбучном стиле — риторическое ёрничание в «эстетике гомоэротизма» и «этике быдлопатриотизма». Тут вроде и не правы те, кто застрял в прошлом веке и продолжает ломать копья на тему, а может ли современный режиссер без слов писателя в спектакле обойтись. Буквальности сценического воплощения сказа Лескова в спектакле Диденко можно только позавидовать. А с другой стороны, приходится признавать, что мало какой современный спектакль может обойтись без строчек Печейкина.

Или еще пример: вот вроде бы левша, русский рукастый мужик. Трогательно пишет школьное сочинение, но интеллектуальные таланты его родине не нужны. Пусть руками сначала поработает, «добьется чего-нибудь». Настоящая трагедия русского мужика, которому отказывают в нежности и утонченности, которого провоцируют на страх и грубость. Как вдруг он приезжает на Запад, а там — полный парад героев из «Пилорамы» Тиграна Кеосаяна — не то «бабы», не то «мужики», блуд, разврат, боа и стразы (художник: Мария Трегубова). И это образ западных «левшей» — «леваков», которые победили.

По этому дискретному и не всегда связному описанию можно заключить, что спектакль вроде как имеет нотку оппозиционности, но нет — он сделан в популярном сегодня среди журналистов жанре «и нашим, и вашим». Тут и западники похохочут над «русским» желанием жить в бедности и завистливой ненависти в адрес соседей. И депутат «Единой России» сможет от души похлопать в ладоши, заливисто хохоча над «парадом европейских леваков». И если на минутку попробовать говорить серьезно, этот спектакль — отличный портрет текущего россиянина — потерянной нации, тонущей за бортом парохода современности, но тонущей гордо и драматично, как в нулевые видели в «Титанике». Год изоляции. Нет никаких представлений о том, как «иноземцы» живут. Понятно лишь, что «бесовщина» там у них, и с ума они все там посходили. Фантазии и эфиры федеральных телеканалов пока никто не запрещал. Нет никакого представления, какие же эпохи в нашей истории хороши, а какие преступны. «Все вокруг только борются и молятся». Зато есть белоснежный храм на вершине холма и непреодолимое желание ответить «проклятому Западу», даже если тот ни о чем особенно не спрашивал. Все молятся богу, но никто не задумывается, что это уже давно «бог войны».

Пожалуй, лишь пара тем в спектакле прозрачно и однозначно артикулирована. Это вторжение в тело повествования советских политических лидеров. Умер один царь, второй, как вдруг «откуда ни возьмись» из трона «вылазит» вождь. Ошибка, сбой в работе театральной техники. Видеомаппинг в эти секунды глючит и настойчиво сообщает: «404». Красивая и остроумная метафора, где вроде все понятно, а если не понятно, то, пожалуй, и не стоит понимать. И, наконец, главная тема спектакля со своим без шуток зрелищным финалом — русская хтонь, неизбывное желание «обживать болото» при жизни и стать удобрением после смерти, подавлять свою индивидуальность и таланты, прожить жизнь «назло соседям», не из желания «сделать хорошо», а из «победобесия», желания «утереть нос». Эти темы вызывают стыд, тоску, горечь, жалость, узнавание и отторжение, но они не вызывают вопросов. К остальному же действию магистральный вопрос, пожалуй, только один: «Почему не этот спектакль поехал на Евровидение от России в этом году?».